В мире, где можно быть какими угодно, будьте добры.
В мире, где можно быть какими угодно, будьте добры.
Мне все еще не нравятся тканевые шитые блокноты, но боже мой, с каким вкусном они сделаны, какие форзацы! Эх...
sima-handicraft.livejournal.com/948.html#cutid1
sima-handicraft.livejournal.com/948.html#cutid1
В мире, где можно быть какими угодно, будьте добры.
Я городской житель, совсем. Мне нравятся дома и огни, людской гомон, потоки машин. гранитные набережные. И квартира в центре на черт знает каком этаже с видом на ночной город кажется чертовски привлекательной, но... На дворе осень. И хочется домик маленький и свой, чтоб пахло яблоками и немного горько травой, чтоб подъездная дорожка была усыпана кленовыми листьями, а поверхность маленького озера желтыми березовыми. Хочу деревянную веранду на которую можно поставить диванчик и сидеть с кем-нибудь вдвоем, тесно прижавшись, под лоскутным одеялом, смотреть в темное вечернее небо или слушать дождь. Или с восхищением смотреть как беснуется последняя гроза. Вдвоем тепло и не страшно, вдвоем все делается маленьким приключением, приятным совместным переживанием.
Время года не соответствует, но все равно, как-то так...
Время года не соответствует, но все равно, как-то так...
В мире, где можно быть какими угодно, будьте добры.
Как это обычно и бывает, закрываю глаза на секунду и вырубаюсь на полтора часа. Зато насмотрелась снов про Морст, велосипед и конфликт, опоздание на работу, съебывание с нее, ночевку в каком-то неопределенном притоне. Праздник у Дианки, обычным составом но в совсем другой тональности. Потом был город, которого нет, где я потерялась. Причем снится он мне уже во второй раз, причем в первый я тоже потерялась. Блуждание по нему, невысокие ограждения уходящие крутыми стенами далеко вниз, мастерская работы по коже, только я там и не спросила учат ли там переплетному делу. А перед самым пробуждением, я радостно беспалевно обворовывала магазин с товарами для скрап-букинга.
четверг, 08 сентября 2011
В мире, где можно быть какими угодно, будьте добры.
Сейчас, оборачиваясь назад, Достоевский мог точно вспомнить, когда это случилось в первый раз. Он проснулся тогда от того, что кто-то долго возился с замком, уже напрягшись, он облегченно выдохнул, когда человек наконец-то открыл дверь, и Дост узнал шаги дуала. Не в состоянии сразу уснуть, он непроизвольно прислушивался. Штирлиц прошел в ванну, включил воду. В ночной тишине было хорошо слышно, как она льется в раковину. Дост все ждал, что прекратит, Штир пройдет в комнату, разденется, не включая света. Этого не происходила, вода лилась, Дост заснул, убаюканный ее монотонностью и очень долго не вспоминал о той ночи.
Со временем стала прослеживаться взаимосвязь: сначала Штирлиц делался молчаливым и угрюмым, затем в глазах появлялся странный блеск, и он словно выпадал из реальности, прекращая реагировать на слова. Первое время Достоевский думал, что это из-за него, когда за дуалом закрывалась дверь, он сворачивался в комок на своей кровати и долго думал о том, что на этот раз он сделал не так.
Штирлиц никогда не пропадал больше суток и всегда возвращался в приподнятом настроение и был чудовищно мил и предусмотрителен. Мил и предусмотрителен настолько, что Достоевский мгновенно, до следующего раза забывал, каким несносным тот был накануне.
Однажды, скорей поздно, чем рано, любопытство и тревога взяли свое, и, наплевав на личную свободу и право каждого поступать так, как он считает правильным и возможным, Дост пошел следом. Отпустив дуала далеко вперед, чтоб самому остаться незамеченным, он не знал, как все началось. Когда он вошел в зону слышимости, девушка говорила, на высокой, истеричной ноте, слов было не разобрать, но в тоне Достоевскому слышался вызов и презрение. Штирлиц стоял спиной, и Достоевскому не было видно, что он сделал, но девица подавилась словами и закричала. Дост скривился, как от сильной зубной боли. В момент преодолев разделяющее их расстояние, он мягко отодвинул Штира плечом. Одного короткого взгляда хватает, чтоб принять решение. Дост обнимает девочку, и от неожиданности она замолкает в его руках, ласково обхватив ее голову, он одним движением ломает ей шею и бережно опускает на мостовую. Когда он распрямляется, они с дуалом смотрят друг на друга одинаково большими испуганными глазами.
Позже той же ночью Штирлиц отмывает кровь с рук Гуманиста, и подливает коньяк ему в чай, и говорит, говорит. Парень напротив слушает не перебивая, ни о чем не спрашивает, только смотрит так, словно его предали, и в самом конце улыбается слабо, кивает и тянет спать, им обоим нужен отдых.
А потом так и получается, что едва заметив характерный блеск таких родных глаз, Дост сам тянет его на улицу. Пока Штирлиц развлекается с ножом в руках, он стоит, прислонившись к стене, когда жертва начинает кричать и скулить, он зажмуривается, закрывает уши руками и сползает по стене на асфальт, иногда он кричит вместе с жертвой. Когда становится совсем невыносимо, он поднимается, кладет руку дуалу на плечо и тот молча отдает ему нож. Одного точного удара всегда хватает.
Достоевский никогда не жалуется и ничего не просит, он просто знает, что так правильно. Кто еще, если не он.
Со временем стала прослеживаться взаимосвязь: сначала Штирлиц делался молчаливым и угрюмым, затем в глазах появлялся странный блеск, и он словно выпадал из реальности, прекращая реагировать на слова. Первое время Достоевский думал, что это из-за него, когда за дуалом закрывалась дверь, он сворачивался в комок на своей кровати и долго думал о том, что на этот раз он сделал не так.
Штирлиц никогда не пропадал больше суток и всегда возвращался в приподнятом настроение и был чудовищно мил и предусмотрителен. Мил и предусмотрителен настолько, что Достоевский мгновенно, до следующего раза забывал, каким несносным тот был накануне.
Однажды, скорей поздно, чем рано, любопытство и тревога взяли свое, и, наплевав на личную свободу и право каждого поступать так, как он считает правильным и возможным, Дост пошел следом. Отпустив дуала далеко вперед, чтоб самому остаться незамеченным, он не знал, как все началось. Когда он вошел в зону слышимости, девушка говорила, на высокой, истеричной ноте, слов было не разобрать, но в тоне Достоевскому слышался вызов и презрение. Штирлиц стоял спиной, и Достоевскому не было видно, что он сделал, но девица подавилась словами и закричала. Дост скривился, как от сильной зубной боли. В момент преодолев разделяющее их расстояние, он мягко отодвинул Штира плечом. Одного короткого взгляда хватает, чтоб принять решение. Дост обнимает девочку, и от неожиданности она замолкает в его руках, ласково обхватив ее голову, он одним движением ломает ей шею и бережно опускает на мостовую. Когда он распрямляется, они с дуалом смотрят друг на друга одинаково большими испуганными глазами.
Позже той же ночью Штирлиц отмывает кровь с рук Гуманиста, и подливает коньяк ему в чай, и говорит, говорит. Парень напротив слушает не перебивая, ни о чем не спрашивает, только смотрит так, словно его предали, и в самом конце улыбается слабо, кивает и тянет спать, им обоим нужен отдых.
А потом так и получается, что едва заметив характерный блеск таких родных глаз, Дост сам тянет его на улицу. Пока Штирлиц развлекается с ножом в руках, он стоит, прислонившись к стене, когда жертва начинает кричать и скулить, он зажмуривается, закрывает уши руками и сползает по стене на асфальт, иногда он кричит вместе с жертвой. Когда становится совсем невыносимо, он поднимается, кладет руку дуалу на плечо и тот молча отдает ему нож. Одного точного удара всегда хватает.
Достоевский никогда не жалуется и ничего не просит, он просто знает, что так правильно. Кто еще, если не он.
В мире, где можно быть какими угодно, будьте добры.
Утром пили кофе и коллега одна делилась впечатлениями о поезде в Питер еще в советские времена. Обедали они с мужем в какой-то столовой, взяли сосисок и на их вопрос о столовых приборах, им показали на столик в углу, где к стене цепью прикреплен нож. Подходишь, режешь свои сосиски и идешь садишься кушать.
Квинтэссенцией ушлости считаю опять же Питерского какого человека, который это придумал. В одном магазине видела в продаже воздух. Питерский воздух в консервных банках, 50 р. за штуку. Так нагло, что на это даже хочется потратить денег =)
Квинтэссенцией ушлости считаю опять же Питерского какого человека, который это придумал. В одном магазине видела в продаже воздух. Питерский воздух в консервных банках, 50 р. за штуку. Так нагло, что на это даже хочется потратить денег =)
В мире, где можно быть какими угодно, будьте добры.
Я очень ждала исполнение этой заявки, в после первых двух, достойного исполнения. Мне очень... Асфиксия мой кинк.
Пишет Гость:
Сколько его помню, было в нем что-то такое, надломное. Некая точка, при переходе через которую ломало внутренние барьеры, разрывало на куски- граница, за которой был хаос и саморазрушение. И, несмотря на бесконечное, стучащее в голове «буду осторожен», я все равно продолжаю испытывать его на прочность- гнуть, прижимать, хватать за волосы, пока не почувствую- «хватит».
«Хочу»,- он утыкается носом мне в шею и делает глубокий вдох.- «Хочу сейчас».
Снова.
Веревки, наручники, ошейники, удавки- иногда он почему-то хочет почувствовать себя беспомощным. Он говорит, что это для равновесия.
А мне всего лишь нужно не переборщить.
Хотя, с ним, остановиться - задача не из легких. Ему, почему-то, хватает одной наглой ухмылки, еле-слышного смешка или единственного едкого слова и все- я мгновенно зверею. Хочется выбить из него все яды, выкрутить ехидство, отключить его мозг, заставить беспомощно выстонать все эти едкие замечания, наконец. Где-то на подкорке сознания, я чувствую, что введусь у него на поводу, но все равно не могу остановиться. Он говорит, что нуждается в контроле, надежной опоре под ногами, в том, кто сможет вовремя вернуть его в реальность. Он говорит, что я освещаю ему путь.
Но, несмотря на это, раз за разом, я пытаюсь сделать его своим, подчинить и каждый раз мне почти удается. Но, стоит только мне возликовать, как я ловлю на себе очередной насмешливый взгляд, и все повторяется. Вообще невероятно, как в простом жесте можно уместить столько неприкрытого секса. Да будь моя воля, я бы убивал каждого, кто посмел бы посмотреть на него, когда он сонный и потягивается, к примеру!
Тихое «еще» и он выгибается на встречу, прижимается, откидывает голову назад и медленно выдыхает.
Ненавижу, когда он так делает.
Слишком чувственно, будто каждый раз - последний.
Хватаю его за волосы, и ловлю себя на том, что с каждым выдохом пытаюсь выжечь горячим воздухом на его шее - «мое». А он, кажется, улыбается.
Не выдерживаю и почти швыряю его на кровать, сажусь верхом и слегка сдавливаю ладонью его горло. Он дергается, но всем своим видом продолжает дразнить, пока я чуть ли не с остервенением не впиваюсь в его губы.
Глухие стоны вырываются у него из груди. Он никогда не кричит.
«Ты будешь моим, хочешь ты того или нет»,- самодовольно, на ухо, в то время, как он вздрагивает, вцепляется в мое запястье и начинает хватать ртом воздух, умудряясь при этом дрожащим голосом почти выстонать «сильнее». Я чувствую, что ему мало, но боюсь душить дальше.
Даю ему возможность отдышаться, но не прийти в себя. Он хрипло и резко вдыхает воздух, когда я неожиданно наваливаюсь сверху.
«Люблю тебя очень, ты знаешь?»
Конечно он знает.
И снова частично перекрываю ему доступ к воздуху, продолжая скользить по его скулам губами. Чтобы он понял. Я чувствую, как он дрожит, как двигаются под гладкой кожей его мышцы, как он перенимает жар моего тела…
Широко распахивает глаза. Задыхается. Чуть поднимаю ладонь к линии челюсти, ослабляю хватку, но он не делает вдоха. Только смотрит на меня, а в глазах плещется паника. Беру его лицо в свои руки, пальцы сами вплетаются в волосы, успокаивают лаской.
«Дыши, слышишь?»
Судорожный вдох. Хриплый, дерущий горло кашель. Покрасневшие глаза.
Он боится сойти с ума. Вцепляется в меня как в спасательный круг, его бьет дрожью от возбуждения. Он тяжело дышит, словно загнанный, и ждет, стараясь не встречаться со мной взглядом, облизывая пересохшие губы. Молчит. Не могу удержаться от того, чтобы не обнять его так крепко, пока он протестующее не попробует вырваться, пока его не перестанет трясти. Хочется отдавать, отдавать себя по кускам, эмоцию за эмоцией и все ему. Уничтожить сомнения, вытеснить собой все страхи, не боясь случайно сломать его. Не отпускать. Вести за собой.
«Если ты когда-нибудь выйдешь из-под контроля, у тебя всегда есть я, поэтому, дыши».
URL комментария
Пишет Гость:
08.09.2011 в 04:28
Сколько его помню, было в нем что-то такое, надломное. Некая точка, при переходе через которую ломало внутренние барьеры, разрывало на куски- граница, за которой был хаос и саморазрушение. И, несмотря на бесконечное, стучащее в голове «буду осторожен», я все равно продолжаю испытывать его на прочность- гнуть, прижимать, хватать за волосы, пока не почувствую- «хватит».
«Хочу»,- он утыкается носом мне в шею и делает глубокий вдох.- «Хочу сейчас».
Снова.
Веревки, наручники, ошейники, удавки- иногда он почему-то хочет почувствовать себя беспомощным. Он говорит, что это для равновесия.
А мне всего лишь нужно не переборщить.
Хотя, с ним, остановиться - задача не из легких. Ему, почему-то, хватает одной наглой ухмылки, еле-слышного смешка или единственного едкого слова и все- я мгновенно зверею. Хочется выбить из него все яды, выкрутить ехидство, отключить его мозг, заставить беспомощно выстонать все эти едкие замечания, наконец. Где-то на подкорке сознания, я чувствую, что введусь у него на поводу, но все равно не могу остановиться. Он говорит, что нуждается в контроле, надежной опоре под ногами, в том, кто сможет вовремя вернуть его в реальность. Он говорит, что я освещаю ему путь.
Но, несмотря на это, раз за разом, я пытаюсь сделать его своим, подчинить и каждый раз мне почти удается. Но, стоит только мне возликовать, как я ловлю на себе очередной насмешливый взгляд, и все повторяется. Вообще невероятно, как в простом жесте можно уместить столько неприкрытого секса. Да будь моя воля, я бы убивал каждого, кто посмел бы посмотреть на него, когда он сонный и потягивается, к примеру!
Тихое «еще» и он выгибается на встречу, прижимается, откидывает голову назад и медленно выдыхает.
Ненавижу, когда он так делает.
Слишком чувственно, будто каждый раз - последний.
Хватаю его за волосы, и ловлю себя на том, что с каждым выдохом пытаюсь выжечь горячим воздухом на его шее - «мое». А он, кажется, улыбается.
Не выдерживаю и почти швыряю его на кровать, сажусь верхом и слегка сдавливаю ладонью его горло. Он дергается, но всем своим видом продолжает дразнить, пока я чуть ли не с остервенением не впиваюсь в его губы.
Глухие стоны вырываются у него из груди. Он никогда не кричит.
«Ты будешь моим, хочешь ты того или нет»,- самодовольно, на ухо, в то время, как он вздрагивает, вцепляется в мое запястье и начинает хватать ртом воздух, умудряясь при этом дрожащим голосом почти выстонать «сильнее». Я чувствую, что ему мало, но боюсь душить дальше.
Даю ему возможность отдышаться, но не прийти в себя. Он хрипло и резко вдыхает воздух, когда я неожиданно наваливаюсь сверху.
«Люблю тебя очень, ты знаешь?»
Конечно он знает.
И снова частично перекрываю ему доступ к воздуху, продолжая скользить по его скулам губами. Чтобы он понял. Я чувствую, как он дрожит, как двигаются под гладкой кожей его мышцы, как он перенимает жар моего тела…
Широко распахивает глаза. Задыхается. Чуть поднимаю ладонь к линии челюсти, ослабляю хватку, но он не делает вдоха. Только смотрит на меня, а в глазах плещется паника. Беру его лицо в свои руки, пальцы сами вплетаются в волосы, успокаивают лаской.
«Дыши, слышишь?»
Судорожный вдох. Хриплый, дерущий горло кашель. Покрасневшие глаза.
Он боится сойти с ума. Вцепляется в меня как в спасательный круг, его бьет дрожью от возбуждения. Он тяжело дышит, словно загнанный, и ждет, стараясь не встречаться со мной взглядом, облизывая пересохшие губы. Молчит. Не могу удержаться от того, чтобы не обнять его так крепко, пока он протестующее не попробует вырваться, пока его не перестанет трясти. Хочется отдавать, отдавать себя по кускам, эмоцию за эмоцией и все ему. Уничтожить сомнения, вытеснить собой все страхи, не боясь случайно сломать его. Не отпускать. Вести за собой.
«Если ты когда-нибудь выйдешь из-под контроля, у тебя всегда есть я, поэтому, дыши».
URL комментария
среда, 07 сентября 2011
В мире, где можно быть какими угодно, будьте добры.
В мире, где можно быть какими угодно, будьте добры.
Когда летом друк К рассказывала, что в Оренбурге ее научили новой фразе - "дать леща" и еще удивлялись, что она этого не знает. Я тоже не знала и мы с К подумали, может это что-то очень российское. А сегодня я слышала, как средних лет мамаша, угрожала этим своей дочери.
Народ, вы знаете, что значит данное выражение?
Народ, вы знаете, что значит данное выражение?
В мире, где можно быть какими угодно, будьте добры.
Я не умею писать стихом, и мне не стоит этого делать =) Но хотелось как-то сказать... Написано для двух разных, но одинаково восхитительных Кать.
не_стих
не_стих
В мире, где можно быть какими угодно, будьте добры.
Что же тебе рассказать о судьбе, дружок,
о нашей жизни у кромки свинцовой стужи?
Время стекает по окнам наискосок
и собирается жуткой багровой лужей.
Время глотаем по паре таблеток в день
и пятьдесят обжигающих капель к ночи,
чтобы заснуть, до семнадцати в темноте
вдохи считая. Ты не передумал, хочешь,
я расскажу тебе? Как тяжелы шаги
над головою, когда каждый шорох ловишь,
как за окном сотни лет не видать ни зги
и не слыхать ничего, только стон чудовищ?
Я расскажу тебе всё о своей зиме,
о сорока кругах ледяного ада.
Ты очень зря в этот вечер пришёл ко мне.
Видеть меня такой - никому не надо.
(с) Opunzia
о нашей жизни у кромки свинцовой стужи?
Время стекает по окнам наискосок
и собирается жуткой багровой лужей.
Время глотаем по паре таблеток в день
и пятьдесят обжигающих капель к ночи,
чтобы заснуть, до семнадцати в темноте
вдохи считая. Ты не передумал, хочешь,
я расскажу тебе? Как тяжелы шаги
над головою, когда каждый шорох ловишь,
как за окном сотни лет не видать ни зги
и не слыхать ничего, только стон чудовищ?
Я расскажу тебе всё о своей зиме,
о сорока кругах ледяного ада.
Ты очень зря в этот вечер пришёл ко мне.
Видеть меня такой - никому не надо.
(с) Opunzia
В мире, где можно быть какими угодно, будьте добры.
Вот и пригодилось мне айкидо на работе. Мягко но решительно вытаскивать свои руки из чужих цепких пальцев. И дурачок ведь искренний и от всей души, и не рявкнешь на такого, но и не объяснишь ему...
В мире, где можно быть какими угодно, будьте добры.
ххх: эти два мудака поехали на два месяца в командировку
ххх: у каждого с собой бук, планшетник, читалка, плеер, псп, смарт, зеркалка с россыпью объективов, куча всяких мышек-наушников
ххх: и, блять, трое джинс на двоих. современное поколение.
Баш
ххх: у каждого с собой бук, планшетник, читалка, плеер, псп, смарт, зеркалка с россыпью объективов, куча всяких мышек-наушников
ххх: и, блять, трое джинс на двоих. современное поколение.
Баш
В мире, где можно быть какими угодно, будьте добры.
Мельком глянула отзыв на Меланхолию хорошего человека, которая сама снимает кино, надо сходить. Буду потом внукам. рассказывать, что на этот культовый фильм ходила в кинотеатр.
"Мы все умрем" и позитивно? Я хочу это видеть.
"Мы все умрем" и позитивно? Я хочу это видеть.
вторник, 06 сентября 2011
В мире, где можно быть какими угодно, будьте добры.
Писалось на соционфест по заявке. Под конец народу показалось, что не про те тимы, ну да и фиг с ними. Буду дописывать, сюда, если вообще буду.
ШтироДост. Слеш
Зарок - не писать больше на работе, я же не перечитываю и проверять не на чем, не удивительно, что читатели ничего не поняли.
ШтироДост. Слеш
Зарок - не писать больше на работе, я же не перечитываю и проверять не на чем, не удивительно, что читатели ничего не поняли.
В мире, где можно быть какими угодно, будьте добры.
Мне, конечно, нравится писать ШтироДосты на фест, и комменты греют мое самолюбие, но в такое вляпаться... Да, там будет рейтинг. Ну ок, опыт у меня есть, чуть-чуть, но не для большой же аудитории.... Гхы...
В мире, где можно быть какими угодно, будьте добры.
Я равнодушна к куклам? Я готова пересмотреть эту точку зрения.
Толпа фоток с какой-то московской выставки.
shaadorian.livejournal.com/6776.html#cutid1
Толпа фоток с какой-то московской выставки.
shaadorian.livejournal.com/6776.html#cutid1
В мире, где можно быть какими угодно, будьте добры.
В мире, где можно быть какими угодно, будьте добры.
Сегодня утром с мыслью, что на улице тепло и сухо, я одела белые джинсы, которые в дождь пачкаются в секунду и кеды. И что вы думаете, льет как из ведра! Вот ведь незадача!
В мире, где можно быть какими угодно, будьте добры.
Куклы-куклы... была на днях в одном художественном магазине, не нашла, что искала, зато увидела форму под тело и подумала - "чем черт ни шутит". Хорошо, что только подумала, но мысль родилась и живет...