В мире, где можно быть какими угодно, будьте добры.
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
воскресенье, 22 марта 2015
В мире, где можно быть какими угодно, будьте добры.
Папе сегодня исполнилось бы 65.
Услышала тут случайно где-то Высоцкого. Резануло как-то. Любовь к нему я унаследовала от отца. И сейчас, это... связь.
Услышала тут случайно где-то Высоцкого. Резануло как-то. Любовь к нему я унаследовала от отца. И сейчас, это... связь.
суббота, 21 марта 2015
В мире, где можно быть какими угодно, будьте добры.
Начать надо с того, чтоб перечитать. Только... глупо сказать - страшно. Первый раз я была не одна, меня и то колбасило, во второй раз и в одиночестве проще не будет.
А еще надо найти как и чем разбить текст так, чтоб бы после распечатки листики можно было сложить пополам вставить один в другой, как книжку и получить нормальный текст. Где сделать это в ворде я не нашла.
А еще надо найти как и чем разбить текст так, чтоб бы после распечатки листики можно было сложить пополам вставить один в другой, как книжку и получить нормальный текст. Где сделать это в ворде я не нашла.
В мире, где можно быть какими угодно, будьте добры.
В мире, где можно быть какими угодно, будьте добры.
Я очень хочу Последнее небо в переплете ручной работы с картинками. Я вижу как должно быть, я знаю каким должна быть обложка, но план такой большой и сложный, что я даже не знаю, с чего начать, и как к этому подойти. Надо перечитать, найти картинки, откредактировать, найти нужные картинки в нужные места, отметить в тексте важное и вообще и вообще... Фрустрация =(
Упд.
Чернильные... не рисунки даже, почершку на полях... Черт, черт, черт... никогда в жизни так не хватало умения рисовать!
Упд.
Чернильные... не рисунки даже, почершку на полях... Черт, черт, черт... никогда в жизни так не хватало умения рисовать!
В мире, где можно быть какими угодно, будьте добры.
Я очень хочу Последнее небо в переплете ручной работы с картинками. Я вижу как должно быть, я знаю каким должна быть обложка, но план такой большой и сложный, что я даже не знаю, с чего начать, и как к этому подойти. Фрустрация =(
В мире, где можно быть какими угодно, будьте добры.
Я очень хочу Последнее небо в переплете ручной работы с картинками. Я вижу как должно быть, я знаю каким должна быть обложка, но план такой большой и сложный, что я даже не знаю, с чего начать, и как к этому подойти. Фрустрация =(
В мире, где можно быть какими угодно, будьте добры.
пятница, 20 марта 2015
В мире, где можно быть какими угодно, будьте добры.
В мире, где можно быть какими угодно, будьте добры.
Трясет. Я не националист, но вот ведь ебанная эстонская сука! Меня надо довести изрядно, чтоб я начала ораит на незнакомого человека
четверг, 19 марта 2015
16:00
Доступ к записи ограничен
В мире, где можно быть какими угодно, будьте добры.
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
среда, 18 марта 2015
В мире, где можно быть какими угодно, будьте добры.
Это годный, пятибалльный высококачественный треш.
вторник, 17 марта 2015
В мире, где можно быть какими угодно, будьте добры.
По результатам вчерашней фотосесии мы имеем: одну девушку вывалянную в грязи, двух девушек грязных по уши, одни порванные штаны (причем мои!), и три совершенно довольные девицы. Снимали мы при этом что-то около эльфячье 
)
)
понедельник, 16 марта 2015
В мире, где можно быть какими угодно, будьте добры.
Эти ребята сделали мой вечер )
)
воскресенье, 15 марта 2015
10:44
Доступ к записи ограничен
В мире, где можно быть какими угодно, будьте добры.
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
В мире, где можно быть какими угодно, будьте добры.
Научилась не раздражаться, сталкиваясь с гомофобами, но когда однополым парам отказывают в праве называться семьей... хочется пройтись там очистительным огнем.
суббота, 14 марта 2015
10:51
Доступ к записи ограничен
В мире, где можно быть какими угодно, будьте добры.
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
В мире, где можно быть какими угодно, будьте добры.
Когда выбирают других, желаеие быть хоть сколько-то хорошей, доброй, понимающей, сходит на нет.
четверг, 12 марта 2015
В мире, где можно быть какими угодно, будьте добры.
И ты идешь по городу, и за тобой летят бабочки.
Мама на даче, ключ на столе, завтрак можно не делать. Скоро каникулы, восемь лет, в августе будет девять. В августе девять, семь на часах, небо легко и плоско, солнце оставило в волосах выцветшие полоски. Сонный обрывок в ладонь зажать, и упустить сквозь пальцы. Витька с десятого этажа снова зовет купаться. Надо спешить со всех ног и глаз - вдруг убегут, оставят. Витька закончил четвертый класс - то есть почти что старый. Шорты с футболкой - простой наряд, яблоко взять на полдник. Витька научит меня нырять, он обещал, я помню. К речке дорога исхожена, выжжена и привычна. Пыльные ноги похожи на мамины рукавички. Нынче такая у нас жара - листья совсем как тряпки. Может быть, будем потом играть, я попрошу, чтоб в прятки. Витька - он добрый, один в один мальчик из Жюля Верна. Я попрошу, чтобы мне водить, мне разрешат, наверно. Вечер начнется, должно стемнеть. День до конца недели. Я поворачиваюсь к стене. Сто, девяносто девять.
Мама на даче. Велосипед. Завтра сдавать экзамен. Солнце облизывает конспект ласковыми глазами. Утро встречать и всю ночь сидеть, ждать наступленья лета. В августе буду уже студент, нынче - ни то, ни это. Хлеб получерствый и сыр с ножа, завтрак со сна невкусен. Витька с десятого этажа нынче на третьем курсе. Знает всех умных профессоров, пишет программы в фирме. Худ, ироничен и чернобров, прямо герой из фильма. Пишет записки моей сестре, дарит цветы с получки, только вот плаваю я быстрей и сочиняю лучше. Просто сестренка светла лицом, я тяжелей и злее, мы забираемся на крыльцо и запускаем змея. Вроде они уезжают в ночь, я провожу на поезд. Речка шуршит, шелестит у ног, нынче она по пояс. Семьдесят восемь, семьдесят семь, плачу спиной к составу. Пусть они прячутся, ну их всех, я их искать не стану.
Мама на даче. Башка гудит. Сонное недеянье. Кошка устроилась на груди, солнце на одеяле. Чашки, ладошки и свитера, кофе, молю, сварите. Кто-нибудь видел меня вчера? Лучше не говорите. Пусть это будет большой секрет маленького разврата, каждый был пьян, невесом, согрет, теплым дыханьем брата, горло охрипло от болтовни, пепел летел с балкона, все друг при друге - и все одни, живы и непокорны. Если мы скинемся по рублю, завтрак придет в наш домик, Господи, как я вас всех люблю, радуга на ладонях. Улица в солнечных кружевах, Витька, помой тарелки. Можно валяться и оживать. Можно пойти на реку. Я вас поймаю и покорю, стричься заставлю, бриться. Носом в изломанную кору. Тридцать четыре, тридцать...
Мама на фотке. Ключи в замке. Восемь часов до лета. Солнце на стенах, на рюкзаке, в стареньких сандалетах. Сонными лапами через сквер, и никуда не деться. Витька в Америке. Я в Москве. Речка в далеком детстве. Яблоко съелось, ушел состав, где-нибудь едет в Ниццу, я начинаю считать со ста, жизнь моя - с единицы. Боремся, плачем с ней в унисон, клоуны на арене. "Двадцать один", - бормочу сквозь сон. "Сорок", - смеется время. Сорок - и первая седина, сорок один - в больницу. Двадцать один - я живу одна, двадцать: глаза-бойницы, ноги в царапинах, бес в ребре, мысли бегут вприсядку, кто-нибудь ждет меня во дворе, кто-нибудь - на десятом. Десять - кончаю четвертый класс, завтрак можно не делать. Надо спешить со всех ног и глаз. В августе будет девять. Восемь - на шее ключи таскать, в солнечном таять гимне...
Три. Два. Один. Я иду искать. Господи, помоги мне.
izubr
Мама на даче, ключ на столе, завтрак можно не делать. Скоро каникулы, восемь лет, в августе будет девять. В августе девять, семь на часах, небо легко и плоско, солнце оставило в волосах выцветшие полоски. Сонный обрывок в ладонь зажать, и упустить сквозь пальцы. Витька с десятого этажа снова зовет купаться. Надо спешить со всех ног и глаз - вдруг убегут, оставят. Витька закончил четвертый класс - то есть почти что старый. Шорты с футболкой - простой наряд, яблоко взять на полдник. Витька научит меня нырять, он обещал, я помню. К речке дорога исхожена, выжжена и привычна. Пыльные ноги похожи на мамины рукавички. Нынче такая у нас жара - листья совсем как тряпки. Может быть, будем потом играть, я попрошу, чтоб в прятки. Витька - он добрый, один в один мальчик из Жюля Верна. Я попрошу, чтобы мне водить, мне разрешат, наверно. Вечер начнется, должно стемнеть. День до конца недели. Я поворачиваюсь к стене. Сто, девяносто девять.
Мама на даче. Велосипед. Завтра сдавать экзамен. Солнце облизывает конспект ласковыми глазами. Утро встречать и всю ночь сидеть, ждать наступленья лета. В августе буду уже студент, нынче - ни то, ни это. Хлеб получерствый и сыр с ножа, завтрак со сна невкусен. Витька с десятого этажа нынче на третьем курсе. Знает всех умных профессоров, пишет программы в фирме. Худ, ироничен и чернобров, прямо герой из фильма. Пишет записки моей сестре, дарит цветы с получки, только вот плаваю я быстрей и сочиняю лучше. Просто сестренка светла лицом, я тяжелей и злее, мы забираемся на крыльцо и запускаем змея. Вроде они уезжают в ночь, я провожу на поезд. Речка шуршит, шелестит у ног, нынче она по пояс. Семьдесят восемь, семьдесят семь, плачу спиной к составу. Пусть они прячутся, ну их всех, я их искать не стану.
Мама на даче. Башка гудит. Сонное недеянье. Кошка устроилась на груди, солнце на одеяле. Чашки, ладошки и свитера, кофе, молю, сварите. Кто-нибудь видел меня вчера? Лучше не говорите. Пусть это будет большой секрет маленького разврата, каждый был пьян, невесом, согрет, теплым дыханьем брата, горло охрипло от болтовни, пепел летел с балкона, все друг при друге - и все одни, живы и непокорны. Если мы скинемся по рублю, завтрак придет в наш домик, Господи, как я вас всех люблю, радуга на ладонях. Улица в солнечных кружевах, Витька, помой тарелки. Можно валяться и оживать. Можно пойти на реку. Я вас поймаю и покорю, стричься заставлю, бриться. Носом в изломанную кору. Тридцать четыре, тридцать...
Мама на фотке. Ключи в замке. Восемь часов до лета. Солнце на стенах, на рюкзаке, в стареньких сандалетах. Сонными лапами через сквер, и никуда не деться. Витька в Америке. Я в Москве. Речка в далеком детстве. Яблоко съелось, ушел состав, где-нибудь едет в Ниццу, я начинаю считать со ста, жизнь моя - с единицы. Боремся, плачем с ней в унисон, клоуны на арене. "Двадцать один", - бормочу сквозь сон. "Сорок", - смеется время. Сорок - и первая седина, сорок один - в больницу. Двадцать один - я живу одна, двадцать: глаза-бойницы, ноги в царапинах, бес в ребре, мысли бегут вприсядку, кто-нибудь ждет меня во дворе, кто-нибудь - на десятом. Десять - кончаю четвертый класс, завтрак можно не делать. Надо спешить со всех ног и глаз. В августе будет девять. Восемь - на шее ключи таскать, в солнечном таять гимне...
Три. Два. Один. Я иду искать. Господи, помоги мне.
izubr
среда, 11 марта 2015
В мире, где можно быть какими угодно, будьте добры.
Читала на лурке про Мери Сью. Т подумалось, что как бы сильно я не недолюбливала этот типаж, Танг - Марти Сью.